Русское государство в первой половине XVI в.

Правление Василия III

После смерти Ивана III в 1505 году на престол вступил его сын Василий III Иванович, который продолжил политическую линию своего отца, закончив собирать земли вокруг Москвы. Так в 1510 году Василий присоединил Псков. Наиболее активно протестующие против присоединения к Москве псковские бояре были выселены из города, на их место переселили лояльных бояр из московских городов.

Василий III на французской гравюре Андре Теве.

Так же, как и в случае с Новгородом, в Пскове был упразднен вечевой строй. Управление городом было отдано в руки наместников.

В 1514 году к Московскому государству был присоединен Смоленск, который удалось отвоевать у Литвы. В 1521 году произошло присоединение Рязани.

Так при Василии III завершился длительный процесс объединения русских земель в московское государство.

Особого внимания в правление Василия III заслуживает появление концепции «Москва — третий Рим» — политической теории, обосновывавшей всемирно-историческое значение столицы Русского государства — Москвы как политического и церковного центра. Теория была изложена в характерной для средневекового мышления религиозной форме и утверждала, что исторической преемницей Римской и Византийской империй, павших, по мнению теоретиков, из-за уклонения от «истинной веры», является Московская Русь — «Третий Рим» (Два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не бысти). Теория «Москва — Третий Рим» была сформулирована в начале XVI века в посланиях монаха Спасо-Елизарова монастыря Филофея к московскому великому князю Василию III Ивановичу.

Теория была подготовлена предшествующим развитием политической мысли на Руси, ростом национального самосознания в годы воссоединения русских земель, окончательного освобождения от татарского ига и утверждения независимости Русского государства. Она сыграла значительную роль в оформлении официальной идеологии Русского централизованного государства и в борьбе против попыток Ватикана распространить свое влияние на русские земли. В XVI-XVII веках в славянских странах Балканского полуострова теория «Москва — Третий Рим» служила обоснованием идеи славянского единства и имела большое значение в борьбе южного славянства с турецким гнетом. Вместе с тем теория содержала и негативные черты — идею богоизбранности и национальной исключительности великоруссов.

В эпоху Василия III продолжилось противостояние иосифлян и нестяжателей. Царь, как и его отец Иван III, поддержал иосифлян. На это были причины: последователи Иосифа Волоцкого развивали идею о божественном происхождении власти, а также возводили родословную русских царей к Византийским императорам, что существенно поднимало авторитет власти.

Регентство Елены Глинской (1533 – 1538 гг.)

После смерти Василия III на престол вступил его сын Иван Васильевич, будущий Иван Грозный.

Василий III благословляет сына своего Ивана IV перед своей кончиной.

Великому князю в год смерти отца было всего три года, поэтому государством управляла его мать Елена Глинская. И в годы правления Елены, и после ее смерти в 1538 году (есть предположение, что она была отравлена) не прекращалась борьба за власть между боярскими группировками Бельских, Шуйских, Глинских.

Елена Глинская. Реконструкция по черепу, С. Никитин, 1999.

Елене Глинской во всем помогал ее талантливый фаворит Иван Федорович Овчина Телепнев-Оболенский, вместе они боролись против недружественных боярских группировок и против опекунского совета, в который входили представители различных боярских родов. Елене Глинской в итоге удалось укрепить собственную власть, опекунский совет был распущен.

Стародубская война (1534 – 1537 гг.)

Последней в череде русско-литовских конфликтов конца XV – первой половины XVI вв. стала война 1534 – 1537 годов. Её начал Сигизмунд I, надеявшийся на внутренние смуты в Москве после смерти Василия III, когда государство возглавила его вдова Елена Глинская.

Соперничество придворных группировок усугублялось стремлением части высшей московской знати вернуть себе бывшие уделы и привилегии. Не располагая реальной вооруженной силой, недовольная аристократия не могла выступить открыто. Поэтому она рассчитывала на поддержку других государств, прежде всего Литвы. Об этом свидетельствует бегство туда князей Ивана Ляцкого и Семена Бельского. Последний стал убеждать Сигизмунда напасть на Москву, желая с помощью литовского оружия отвоевать у российского государства свои родовые вотчины. Приезд знатных беглецов укрепил веру Сигизмунда в поддержку со стороны части московской знати.

Летом 1534 года литовские войска под командованием гетмана Радзивилла перешли российскую границу и вместе с крымскими отрядами совершили рейд по брянским и черниговским областям. Они не сумели захватить крупные города и в то же время не встретили на пути какие-либо значительные московские войска. Из-за угрозы нападения крымского хана главные российские силы стояли в то время под Серпуховом. Но в сентябре - октябре московская сторона сумела нанести контрудар. Русские полки под командованием Никиты Оболенского и Бориса Горбатого вторглись в литовские области и совершили рейд почти до Вильны.

В следующем году литовцам удалось овладеть Гомелем и взять штурмом Стародуб. В свою очередь, русские воздвигли на пограничных литовских землях крепости Себеж и Заволочье. Расчеты Сигизмунда на бессилие московского правительства и на внутренние неурядицы не оправдались. Борьба приобретала затяжной характер, а к ней литовский князь не был готов. Сигизмунд стал склоняться к мирным переговорам, начало которых ускорил разгром 20-тысячной литовской армии под стенами крепости Себеж 27 февраля 1536 года. В честь этой победы Елена Глинская велела заложить в Себеже церковь Живоначальной Троицы. Но несмотря на этот успех, московская сторона, озабоченная угрозой нападения со стороны Казани и Крыма, не могла перейти к активным наступательным действиям.

Наконец, обе стороны заключили перемирие. Русские уступили литовцам Гомель, но сохранили за собой построенные на литовской территории крепости Заволочье и Себеж.

Мятеж Андрея Старицкого (1537 г.)

Андрей Старицкий был младшим сыном Ивана III и Софьи Палеолог, его единственный сын Владимир Старицкий фактически стал последним удельным князем Руси. Андрей Старицкий только потому не был среди мятежников, что отъезжал в ту пору в Старицу, но, как позднее писал летописец, «учал на Великого князя и на его матерь гнев держати». И когда в конце 1536 года казанский хан Сафа-Гирей двинулся на Муром и Нижний Новгород, князь Андрей против него не выступил, а когда Елена велела ему ехать в Москву, чтобы дать за это ответ, то, сказавшись больным, в Москву не поехал. Но после того как к нему прибыл князь Борис Щепин-Оболенский и потребовал выступления старицких полков с воеводами к Коломне, Андрей приказ Елены выполнил и оказался из-за этого сильно ослабленным. Он понял, что допустил ошибку, однако замысла о мятеже не оставил и решил привлечь на свою сторону Новгород Великий, предлагая себя новгородцам в князья. Однако Андрей просчитался: новгородцы крепко держались Москвы, и даже более того: как раз в этот момент новгородские полки должны были выступать на московскую службу. Андрей Старицкий, поняв, что ход событий движется против него, забрал жену и детей и выехал в Торжок. Он еще надеялся на то, что его обещания «жалования» Новгороду сыграют свою роль, однако пока «прелестные грамоты» старицкого князя шли в Новгород, в Москву прилетели сообщения о его измене. Овчина тотчас же пошел к Старице, чтобы «поймать» переметчика, а князь Никита Оболенский быстро пошел к Новгороду, чтобы воспрепятствовать мятежнику засесть за его стенами.

Да и сами новгородцы не только не поддержали князя Андрея, но и вышли с войсками ему навстречу на подмогу московской рати.

Не оказали содействия Андрею и его собственные воеводы, стоявшие у Коломны, а те, кто отправился с ним в поход, убегали из его войска один за другим. Осталась, по словам летописца, лишь малая кучка его сторонников, которые «упилися безумьем своим яко пьяни».

Старицкий князь проиграл. Овчина Телепнев-Оболенский, выведший навстречу мятежному князю московские войска, «поцеловал крест», что «вулос не упадет» с головы Андрея Ивановича, если он добровольно приедет в Москву. Удельный князь поверил. В Москве Елена Глинская разыграла удивление: как мог боярин Иван Овчина дать такое обещание сам, «с великим князем не обослався», для виду даже наложила на него опалу. А Андрея Старицкого бросили в темницу, где он и умер «страдальческою смертью» через полгода точно так же, как и Глинский, «под шляпою железной». А более тридцати новгородцев, примкнувших к мятежу, были повешены вдоль дороги из Москвы в Новгород. Но и Елена Васильевна, погубившая своего дядю и двух братьев покойного мужа, прожила после этого меньше года.

Иван Федорович Овчина Телепнев-Оболенский

Боярское правление (1538 – 1547 гг.)

После смерти Елены Глинской установилось так называемое боярское правление, когда, при малолетнем и беспомощном Иване IV, оставшемся без покровителей, за власть боролись боярские кланы. Причиной данному феномену было то, что процесс централизации, начатый Иваном III и Василием III, не завершился. Бояре и удельные князья, помня о периоде феодальной раздробленности, были могучей силой, часто оппозиционной центральной власти. После захвата власти бояре приступили к раздаче земель своим сторонникам, стали расхищать казну, безжалостно расправлялись со своими политическими оппонентами. Центральная власть ослабла, в уездах и волостях усилился произвол никем не контролируемых бояр-кормленщиков. Свидетелем всему этому был 8-летний великий князь, который потерял отца и мать.

Недовольство сложившимся положением вещей высказывало духовенство, связывая надежды на укрепление государственной власти с Иваном IV.

Несложно догадаться, в каких тяжелых условиях приходилось взрослеть и набираться опыта Ивану IV. Забытый всеми ребенок рос недоверчивым, скрытным и нервным. Наблюдая за своеволием бояр, великий князь становился жестоким и бессердечным.

Так в 13 лет он принял свое первое взрослое жестокое решение, приказав убить князя Андрея Шуйского. Тогда впервые в образе юного князя промелькнули страшные черты будущего грозного царя.

Период боярского правления привёл к ослаблению центральной власти, усилению бесконтрольности и злоупотреблений кормленщиков. Недовольство правящими группами со стороны общества вылилось в московское восстание летом 1547 года, в ходе которого были разграблены усадьбы Глинских. Волнения произошли и в других городах.

К положительному наследию боярского правления следует отнести губную реформу.

Причины

Начало реформы было положено еще в 1530-е годы, во время царствования Елены Глинской. Наместники и волостели (лица, возглавлявшие волости и уезды и осуществлявшие административные, финансовые и судебные функции), назначаемые для управления великим князем, не справлялись с борьбой против разбоев и грабежей, а зачастую просто подкупались «лихими людьми». С другой стороны, население местностей, особенно подверженных нападениям разбойников, само старалось организовать противодействие, объединяясь в некие «отряды самообороны».

Ход реформы

Для придания «законности» этим отрядам самообороны в волости и уезды посылались Губные грамоты, согласно которым дворяне были обязаны избрать из своей среды губного старосту, а крестьяне (если в местности отсутствовали представители дворянства) — избрать губного целовальника, в ведение которых и переходила борьба с разбойниками, суд над ними и все сопутствующие мероприятия.

Окончательно губные органы самоуправления (губные избы) оформились во время правления Избранной Рады при Иване Грозном к 1555 – 1556 годам.

Земская реформа 1550 года стала дальнейшим развитием Губной реформы и предоставляла местному населению право собственного управления, вплоть до просьбы об освобождении от наместника или волостеля с уплатой в государственную казну полагающегося им оброка и обязательным выбором ответственных лиц для исполнения административных и судебных функций.

Но в целом итоги боярского правления негативны. Оно привело не только к обострению социальных противоречий, но и к ослаблению международных позиций России. Враждебную России позицию заняло Казанское ханство, до тех пор подконтрольное Москве. Замерли отношения с европейскими странами. По оценке историка В.О. Ключевского, десятилетие боярского правления «прошло не только бесплодно для политического положения боярства, но и уронило его политический авторитет в глазах русского общества».